О ты, чье имя мрет на трепетных устах, Чьи электрически-ореховые косы Трещат и искрятся, скользя из рук впотьмах, Ты, душечка моя, ответь мне на вопросы:
Посвящается
Аполлону Александровичу
Григорьеву
Посвящается всем барышням Расточительно-щедра, Сыплет вас, за грудой груду,
Посвящается графу
Григорию Александровичу
Кушелеву-Безбородко
Итак, вы ждете от меня Письма по-русски для науки? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
С.Г.П[олянской] В альбомы пишут все обыкновенно Для памяти. Чего забыть нельзя?
Нет предела стремлению жадному... Нет исхода труду безуспешному... Нет конца и пути безотрадному... Боже, милостив буди мне, грешному.
Он весел, он поет, и песня так вольна, Так брызжет звуками, как вешняя волна, И все в ней радостью восторженною дышит, И всякий верит ей, кто песню сердцем слышит;
Ты непородист был, нескладен и невзрачен, И постоянно зол, и постоянно мрачен; Не гладила тебя почти ничья рука,— И только иногда приятель-забияка
На горе первозданной стояли они, И над ними, бездонны и сини, Поднялись небосводы пустыни. А под ними земля - вся в тумане, в тени.
Посвящается Софье Григорьевне Мей
1
(Ю. И. Л[ипи]ной) Знаешь ли, Юленька, что мне недавно приснилося?.. Будто живется опять мне, как смолоду жилося;
Певец! Не долго прожил ты,— И жить не стало силы; Но долго будет рвать цветы Любовь с твоей могилы,
Я не обманывал тебя, Когда, как бешеный любя, Я рвал себе на части душу И не сказал, что пытки трушу.
Говорит султанша канарейке: "Птичка! Лучше в тереме высоком Щебетать и песни петь Зюлейке, Чем порхать на Западе далеком?