Как мне близок и понятен
Этот мир — зелёный, синий,
Мир живых, прозрачных пятен
Балтрушайтису
К твоим стихам меня влечёт не новость,
Не яркий блеск огней:
«К тебе я пришёл через воды —
Пернатый, гудящий в стремленье».
— Не жившим не надо свободы…
«Рассёк я змеиные звенья,
3
К излогам гор душа влекома…
Яры, увалы, ширь полей…
И когда приблизился праздник Пасхи,
В первый день опресноков в час вечерний
Он возлёг за трапезу — с ним двенадцать
В горнице чистой.
Хлеб, преломивши, роздал:
И день и ночь шумит угрюмо,
И день и ночь на берегу
Я бесконечность стерегу
Я — глаз, лишённый век. Я брошено на землю,
Чтоб этот мир дробить и отражать…
И образы скользят. Я чувствую, я внемлю,
Зелёный вал отпрянул и пугливо
Умчался вдаль, весь пурпуром горя…
Над морем разлилась широко и лениво
Певучая заря.
Замер дух — стыдливый и суровый,
Знаньем новой истины объят…
Стал я ближе плоти, больше людям брат.
Сергею Маковскому
Оком мертвенным Горгоны
Обожжённая земля:
Дверь отперта. Переступи порог.
Мой дом раскрыт навстречу всех дорог.
В прохладных кельях, беленных извёсткой,
В дождь Париж расцветает,
Точно серая роза…
Шелестит, опьяняет
Править поэму, как текст заокеанской депеши:
Сухость, ясность, нажим — начеку каждое слово.
Букву за буквой врубать на твёрдом и тесном камне:
4
День молочно-сизый расцвёл и замер;
Побелело море; целуя отмель,
«Кто так слеп, как раб Мой?Читать...и глух, как вестник Мой,
Мною посланный?»Исайя 42, 19