Михаил Лермонтов

 

Источник страсти есть во мне

      Великий и чудесный:

I

Я долго был в чужой стране,

Дружин Днепра седой певец,

Кто муки знал когда-нибудь,

И чьи к любви закрылись вежды,

Того от страха и надежды

Никто, никто, никто не усладил

В изгнаньи сем тоски мятежной!

Любить? — три раза я любил,

Никто моим словам не внемлет... я один.

День гаснет... красными рисуясь полосами,

На запад уклонились тучи и камин

Нередко люди и бранили

И мучили меня за то,

Что часто им прощал я то,

В неверный час, меж днем и темнотой,

Когда туман синеет над водой,

В час грешных дум, видений, тайн и дел,

‎Где бьет волна о брег высокой,

Где дикий памятник небрежно положен,
‎В сырой земле и в яме неглубокой —
‎Там спит герой, друзья! — Наполеон!..
‎Вещают так: и камень одинокой,

И дуб возвышенный, и волн прибрежных стон!..

‎Но вот полно́чь свинцовый свой покров
‎По сводам неба распустила,
‎И влагу дремлющих валов
С могилой тихою Диана осребрила.
‎Над ней сюда пришел мечтать
‎Певец возвышенный, но юный;

На серебряные шпоры

Я в раздумии гляжу;

За тебя, скакун мой скорый,

Метель шумит, и снег валит,

Но сквозь шум ветра дальний звон,

Порой прорвавшися, гудит, —

Если б мы не дети были,

Если б слепо не любили,

Не встречались, не прощались,

Я жить хочу! Хочу печали

Любви и счастию назло;

Они мой ум избаловали

Я видел тень блаженства; но вполне,

Свободно от людей и от земли,

Не суждено им насладиться мне.

Я видел раз ее в веселом вихре бала;

Казалось, мне она понравиться желала;

Очей приветливость, движений быстрота,

1.



Есть люди странные, которые с друзьями
Обходятся как с сертуками:
Покуда нов сертук, в чести — а там
Забыт и подарён слугам!..