Змей взглянул, и огненные звенья Потянулись, медленно бледнея, Но горели яркие каменья На груди властительного Змея.
В этот мой благословенный вечер Собрались ко мне мои друзья, Все, которых я очеловечил, Выведя их из небытия.
Ярче золота вспыхнули дни, И бежала Медведица-ночь. Догони ее, князь, догони, Зааркань и к седлу приторочь!
За покинутым, бедным жилищем, Где чернеют остатки забора, Старый ворон с оборванным нищим О восторгах вели разговоры.
Соловьи на кипарисах, и над озером луна, Камень черный, камень белый, много выпил я вина. Мне сейчас бутылка пела громче сердца моего: "Мир лишь луч от лика друга, всё иное - тень его!"
В глухих коридорах и в залах пустынных Сегодня собрались веселые маски, Сегодня в увитых цветами гостиных Прошли ураганом безумные пляски.
Валентин говорит о сестре в кабаке, Выхваляет ее ум и лицо, А у Маргариты на левой руке Появилось дорогое кольцо.
И ныне есть еще пророки, Хотя упали алтари. Их очи ясны и глубоки Грядущим пламенем зари.
Влюбленные, чья грусть как облака, И нежные, задумчивые леди, Какой дорогой вас ведет тоска, К какой еще неслыханной победе
Полночь сошла, непроглядная темень, Только река от луны блестит, А за рекой неизвестное племя, Зажигая костры, шумит.
Манлий сброшен. Слава Рима, Власть все та же, что была, И навеки нерушима, Как Тарпейская скала.
Мы в аллеях светлых пролетали, Мы летели около воды, Золотые листья опадали В синие и сонные пруды.
О д и с с е й Брат мой, я вижу глаза твои тусклые, Вместо доспехов меха леопарда
В темных покрывалах летней ночи Заблудилась юная принцесса. Плачущей нашел ее рабочий, Что работал в самой чаще леса.
Надменный, как юноша, лирик Вошел, не стучася, в мой дом И просто заметил, что в мире Я должен грустить лишь о нем.