Перед ночью северной, короткой,
И за нею зори — словно кровь,
Подошла неслышною походкой,
Перед ночью северной, короткой,
И за нею зори — словно кровь,
Подошла неслышною походкой,
Надменный, как юноша, лирик
Вошёл, не стучася, в мой дом
И просто заметил, что в мире
Вечерние тихи заклятья,
Печаль голубой темноты,
Я вижу не лица, а платья,
Берег Верхней Гвинеи богат
Медом, золотом, костью слоновой,
За оградою каменных гряд
Берег Верхней Гвинеи богат
Медом, золотом, костью слоновой,
За оградою каменных гряд
Лето было слишком знойно,
Солнце жгло с небесной кручи, —
Тяжело и беспокойно,
Где вы, красивые девушки,
Вы, что ответить не можете,
Вы, что меня оставляете
Вы сегодня впервые пропели
Золотые «Куранты любви»;
Вы крестились в «любовной купели»,
Вздрагивает огонёк лампадки,
В полутёмной детской тихо, жутко,
В кружевной и розовой кроватке
— Что ты видишь во взоре моём,
В этом бледно-мерцающем взоре? —
Я в нём вижу глубокое море
Ещё близ порта орали хором
Матросы, требуя вина,
А над Стамбулом и над Босфором
Когда я был влюблён (а я влюблён
Всегда — в поэму, женщину иль запах),
Мне захотелось воплотить свой сон
Когда из тёмной бездны жизни
Мой гордый дух летел, прозрев,
Звучал на похоронной тризне
Голубая беседка
Посредине реки,
Как плетёная клетка,