Утро девушки Сон меня сегодня не разнежил,
Я проснулась рано поутру
Когда вы будете большою,
А я — негодным стариком,
Тогда, согбенный над клюкою,
Я вновь увижу Ваш альбом,
Который рифмами всех вкусов,
Автографами всех имён —
Ремизов, Бальмонт, Блок и Брюсов —
Давно уж будет освящён.
О, счастлив буду я напомнить
Вам время давнее, когда
Стихами я помог наполнить
Картон, нетронутый тогда.
А вы, вы скажете мне бойко:
«Я в детстве помню только Бойку!».
Осень 1909 года
Бывает в жизни человека
Один неповторимый миг:
Кто б ни был он, старик, калека,
Лучшая музыка в мире — нема!
Дерево, жилы ли бычьи
Выразят молнийный трепет ума,
На полярных морях и на южных,
По изгибам зелёных зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
А. И. ГумилёвойВзгляни, как злобно смотрит камень,
В нём щели странно глубоки,
Издаёт Бурлюк
Неуверенный звук.
<1910—??>
Только над городом месяц двурогий
Остро прорезал вечернюю мглу,
Встал Одиссей на высоком пороге,
Из логова змиева,
Из города Киева,
Я взял не жену, а колдунью.
А думал забавницу,
Гадал — своенравницу,
Весёлую птицу-певунью.
Покликаешь — морщится,
Обнимешь — топорщится,
Приближается к Каиру судно
С длинными знамёнами Пророка.
По матросам угадать нетрудно,
Раз услышал бедный абиссинец,
Что далеко, на севере, в Каире
Занзибарские девушки пляшут
Точно медь в самородном железе,
Иглы пламени врезаны в ночь,
Напухают валы на Замбези
За часом час бежит и падает во тьму,
Но властно мой флюид прикован к твоему.
Сомкнулся круг навек, его не разорвать,
О, что за скучная забота
Пусканье мыльных пузырей!
Ну, так и кажется, что кто-то