Был древний храм готического зданья,
Обитель сов, унынья и молчанья.
Узрел его художник молодой,
«Кто там стучится в дверь? —
Воскликнул Сатана. — Мне недосуг теперь!»
— «Се я, певец ночей, шахматно-пегий гений,
Булгарин, убедись, что брань его не жалит,
Переменил теперь и тактику и речь:
Чтоб Грибоедова упечь,
Он Грибоедова в своём журнале хвалит.
Благословенный плод проклятого терпенья
За цену сходную он отдаёт в печать;
Но, к большей верности, зачем не досказать:
Когда припомню я и жизнь, и всё былое,
Рисуется мне жизнь — как поле боевое,
Обложенное всё рядами мёртвых тел,
Пёс лаял на воров; пса утром отодрали —
За то, что лаем смел встревожить барский сон.
Пёс спал в другую ночь; дом воры обокрали:
Люблю вас, баденские тени,
Когда чуть явится весна
И, мать сердечных снов и лени,
Если я мог бы дать тело и выход из грудиЧитать...своей тому, что наиболее во мне, если я мог бы
извергнуть мысли свои на выражение и, таким
образом, душу, сердце, ум, страсти, чувство
Когда, беснуясь, ваши братья
На нас шлют ядры и проклятья
И варварами нас зовут, —
Альбом, как жизнь, противоречий смесь,
Смесь доброго, худого, пустословья:
Здесь дружбы дань, тут светского условья,
Ага, плутовка мышь, попалась, нет спасенья!
Умри! Ты грызть пришла здесь Дмитриева том,
Тогда как у меня валялись под столом