Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.Москва: Русская книга, 1997.

И чего мы тревожимся, плачем и спорим,
о любимых грустим до того, что невмочь.
Большеглазые добрые звезды над морем,
шелковистая гладь упирается в ночь.

Почему говорится:
«Его не стало»,
если мы ощущаем его
непрестанно,

Я в снегу подтаявшем,
около ствола,
гладенькую, мокрую
шишку подняла.

Знаю я бессильное мученье
над пустой тетрадкою в тиши,
знаю мысли ясное свеченье,
звучную наполненность души.

Знаю я бессильное мученье
над пустой тетрадкою в тиши,
знаю мысли ясное свеченье,
звучную наполненность души.

Стемнело. По тропинкам снежным
хозяйки с ведрами пошли.
Скрипят таинственно и нежно
колодезные журавли.

Стемнело. По тропинкам снежным
хозяйки с ведрами пошли.
Скрипят таинственно и нежно
колодезные журавли.

Просто синей краской на бумаге
неразборчивых значков ряды,
а как будто бы глоток из фляги
умирающему без воды.

Просто синей краской на бумаге
неразборчивых значков ряды,
а как будто бы глоток из фляги
умирающему без воды.

Шагаю хвойною опушкой,
и улыбаюсь, и пою,
и жестяной помятой кружкой
из родничка лесного пью.

Шагаю хвойною опушкой,
и улыбаюсь, и пою,
и жестяной помятой кружкой
из родничка лесного пью.

Дурманящей, росистой чащею
черемуха —
дыши, гляди,
ласкай, ломай...

Река текла
тяжелая, как масло,
в ней зарево закатное
не гасло,

Река текла
тяжелая, как масло,
в ней зарево закатное
не гасло,

За водой мерцает серебристо
поле в редком и сухом снегу.
Спит, чернея, маленькая пристань,
ни живой души на берегу.