Так, вся на полосе подвижной Отпечатлелась жизнь моя Прямой уликой, необлыжной Мной сыгранного жития.
Мытарствами теней перегражденный Нил
И неба синее горнило —
Сон зодчего гробниц, что рано дух пленил,—
Как память, сердце схоронило.
Люблю за крайней из лачуг Уже померкшего селенья В час редких звезд увидеть вдруг, Застылый в трепете томленья,
Отчетливость больницы В сентябрьской тишине. Чахоточные лица Горят на полотне.
Кочевники Красоты — вы, художники.
«Пламенники»
Вам — пращуров деревья
Своеначальный, жадный ум,- Как пламень, русский ум опасен Так он неудержим, так ясен, Так весел он - и так угрюм.
Вл. Н. Ивановскому Не Ding-an-sich1 и не Явленье, вы, О царство третье, легкие Аспекты,
Рыбарей Господних
Неводы, раздранные ловом...
Cor Ardens, I, Повечерие.
От братии прилежной Апостола Луки Икону Тайны Нежной Писать — мне испытанье.
Снова в небе тихий серп Колдуньи Чертит «Здравствуй»,— выкованный уже Звонкого серпа, что режет злато. На небе сребро — на ниве злато.
Божественная доброта Нам светит в доле и недоле, И тень вселенского креста На золотом простерта поле.
1 Ты царским поездом назвал Заката огненное диво.
Та, что любит эти горы, Та, что видит эти волны И спасает в бурю челны Этих бедных рыбаков,—
Дух пламенный, алкаючи, вращает В поднебесьи свой солнцевидный глаз; Горит он всем исполниться зараз И целого, нецельный, не вмещает,—
Над малой келией громов раскаты, И молотами ливень бьет по крыше. Вниз выгляни: вспухают выше, выше Из мутной мглы валы, грозой подъяты.