Владимир Соловьёв

(1 января 1894)

Новый год встречают новые могилы,

Тесен для былого новой жизни круг,

Депа́ пожарного служитель

Горе́ над прахом вознесен

И, как орел — эфира житель,

Угнетаемый насилием

Черни дикой и тупой,

Он питался сухожилием

Когда душа твоя в одном увидит свете
Ложь с правдой, с благом зло,

И обоймет весь мир в одном любви привете,
Что есть и что прошло;


Когда узнаешь ты блаженство примиренья;
Когда твой ум поймет,

К. К. Случевскому

Всё, изменяясь, изменило,

Везде могильные кресты,

Золотые, изумрудные,

Черноземные поля…

Не скупа ты, многотрудная,

Непроглядная темень кругом,

Слышны дальнего грома раскаты,

Нет и просвета в небе ночном,

Я раб греха: во гневе яром
Я египтянина убил,

Но, устрашен своим ударом,
За братьев я не отомстил.


И, трепеща неправой брани,
Бежал не ведая куда,

Некогда некто изрек «Сапоги суть выше Шекспира».

Дабы по слову сему превзойти британца, сапожным

Лев Толстой мастерством занялся, и славы достигнул.

Посв<ящается> кн<язю>
А. Д. Оболенскому

Наконец она стряхнула

Обветшалый свой убор,

Явился я на свет под знаком Водолея.

Читатель, не страшись и смело воду пей:

Она — не из меня, ее нашел в скале я,

Мы сошлись с тобой недаром,

И недаром, как пожаром,
Дышит страсть моя:

Эти пламенные муки —

Недаром в Хо́нех натворил

Чудес Ваш омони́м небесный:

Хоть не архангел Михаил —

Подсолнечник желтый

Цветет в огороде,

А сердце открыто

«С Востока свет, с Востока силы!»

И, к вседержительству готов,

Ирана царь под Фермопилы