Любовь еще быть может! -
Сказал Большой Поэт,
Потом поднялся с ложа
И вышел в триолет.
Вернулся с грустным видом,
Вздыхал нехорошо
И в поисках либидо
В балладу отошёл.
Потом шипучку кушал
И нёс дремучий бред,
А утром после душа
Наведался в сонет.
Затем резвился в хокку
Он до потери сил
И, срифмовав неловко,
Под танка угодил.
Блуждал в застольных песнях,
Был с музами знаком,
Пикантные болезни
Считал он сквозняком.
Лечился крепким ямбом
Под бардовский «трень-брень»,
И брать примеры нам бы,
Но некогда, и лень.
Лейся, слово,
Хрустальной артерией рек,
По полям, да долам,
Накрытое синей папахой небес,
Труби соловьиной поэзией
В красно-кудрявый рассвет,
Неси на крылах размашистых
Светопричастную песнь.
Лейся, голос живой,
По взъерошенным нивам,
Взвейся орлиной присказкой,
Свистом пастушьим,
Я не могу молчать,
Когда ветер впивается в гриву,
Когда солнце запалом плюется
В мотив прямодушный.
Когда расходятся пути,
Между реальностью и светом,
Твоя душа должна придти,
Простор один,лети,лети,
Осмысленно к душе поэта.
Но он любовью опьянён,
И остаётся недоступен,
Ступеней нет,на небе он,
И высшим разумом пленён,
Он отрешён и неподкупен.
Духовный мир откроет свет,
Душе прекрасного полёта,
И вот рождается поэт,
Неважно где,в кругу планет,
Или Вселенной поворота.
В забытых памятью местах,
На водной глади бесконечной,
Волшебных полуночных снах,
Других,неведомых мирах,
Душа поэта будет вечной.
Стихи я не читаю вслух,
А слышу, как вселенский дух
Поёт, сюжеты дивных грёз
мне предлагая;
Я, как прилежный секретарь,
Включив сознания фонарь,
За ним пишу, как будто сам
катрен слагаю…
В полночный час, в рутине дня
Не отстаёт он от меня,
Того, что сам не вижу я,
Он подмечает,
Все знаки, символы и сны,
Мотивы осени, весны,
И мир божественной любви
мне открывает.
А там, в небесной вышине
Мой дух рисует образ мне
Того, Кто мыслью создал свет,
и, Слово стало
Живым движеньем бытия,
Где, кем угодно мог быть я…
Но, прикоснувшись к тайней сей,
пишу с начала…
Мир устал от гротеска,
В мире святости нет...
По решенью ЮНЕСКО
Встань над миром, поэт.
21 марта –
День поэзии. Мой.
И Нью-Йорк и Джакарта,
Помечтай над строкой.
Лоб морщиной прорезал
Стихозарный левша...
И студент, и профессор,
И любой, в ком душа,
Подивись чуду слова,
Дай поэзии власть –
И спасешься от злого
И попразднуешь всласть.
Без терцин и сонетов
В мире свинство и мрак.
Не стреляйте в поэтов
На дуэлях и так.
Пали Пушкин и Лорка –
Нравы и времена...
И печально и горько –
Всех столетий вина.
Без поэта – убого,
В нем душа, как радар.
Возвеличьте любого,
В ком возвышенный дар.
Жизнь вовек не увянет,
Если, вспыхну во мгле,
Днем поэзии станет
Каждый день на Земле...
Чашу жизни до дна
Пегас – самодостаточный герой,
К поэтам отношенья не имеет.
Однажды, смолоду, второй ногой
Источник выбил. Кто попьёт, сумеет
Там вдохновенье творчества познать.
Не ядовита ль та вода, как знать?
Во-первых, сам Пегас – Медузин сын,
Был порожден убийством, кровью, злобой.
Сам молчалив. В разведку взят один.
Таскает гром он Зевсу, смотрит в оба.
А, во-вторых, водичка из горы,
Где музы от томленья изнывают.
И сыплют, сыплют здесь свои дары...
Те, кто уже испил, про это знают!
Жизнь людей коротка, но папирусом
можно стать после смерти и книгою,
Вот бы стать мне компьютерным вирусом.
По стихам я, как белка, попрыгаю.
Почитаю, и строки коронные
резанут, словно бритвы опасные.
Но хороших поэтов не трону я,
а плохим рифму сделаю классную.
На этапах пути безразмерного
обнаружу внезапно пророчество,
заблокирую критика скверного,
помогу одолеть одиночество.
Нет безумнее кайфа на свете, я
день и ночь буду здравствовать мысленно,
протыкать, словно шилом, столетия,
и хмелеть, зная выдержку истинам.
Во мне поэта – на полстрочки,
А остальное – рифм оскал.
Я сотни раз, дойдя до точки,
В сердцах написанное рвал.
Но те полстрочки незабудкой
Покоя не давали мне,
И, привороженный как будто,
Я ими бредил и во сне,
Пока не ставил их с расплёсом
В строфы приёмистый сосуд,
Стирая колкие вопросы,
Снимая лихорадки зуд.
И, как зерно рождает колос,
В нём умножаясь много раз,
Всего полстрочки множат голос
И превращают голос в Глас.
Вода в веках граниты точит,
Дорога к истине трудней,
И пусть поэт я на полстрочки,
Но, как могу, иду по ней.
Поэт, поэт, ты вечный бог, покуда
Ахматовой сбываются стихи.
Но кто же ты, безумный раб стихий?..
Молитва - слово, а икона - чудо.
Слагай и пой: уж я-то не забуду
Твои слова, печали и грехи.
Я шла по следу - ты летел на крыльях,
Ты ветром был и чувствовал судьбу;
В немом порыве прикусив губу,
Как в зеркало, в твою глядела быль я,
Кричала я:" О гений, дай же крылья!
Не дашь? Тогда оставь печать на лбу".
Смеялся ты буранами в пустынях,
Но всё же оглянулся мне вослед...
Где нет пустынь и ветра славы нет,
Не видят люди ярких бело-синих
Полночных звёзд - холодные богини
С одним тобой беседуют, поэт.
Не выплыть мне...
Пытаюсь - "по - собачьи"
Из сил последних финиша достичь...
А если?..
Нет.
Ведь это только значит:
Уйти на дно и не решить задачи -
О чём пишу -
Не более, чем кич...
Хочу сказать,
Но все слова - шаблоны,
Что "перепеты" многие века,
Всё те же рифмы, термины, жаргоны,
Каких, считай, по свету
Миллионы,
Но чую я: есть скрытые...
Пока...
А может, бред?
Поверить бабке древней:
"Найти погибель иль вернуть секрет,
("Мокнувшись" в озерке, что за деревней),
Истока слов из филиграни, зерни,
Тех "петушиных"
От далёких Вед..."
Чтоб мир читать
Душою, а не зреньем,
Седьмое чувство отпустив
В полёт,
Изведав птицей
Вольности паренья,
(Отчаянье рискованной мишени),
Но не покинуть
Избранных высот...
Узнать
По млечным нитям судеб тайны
И волховать по рунам и тарО,
Вдруг,
Выделив прозреньем знак случайный
АлЕфом, Альфой,
Азмом изначальным,
Как суть Любви,
Несущую Добро...
И эхо -
Из грядущего,
Былого
Услышать, обращаясь к небесам...
Творить свою поэзию -
(Не слоган) -
От чистоты печали
И от Бога,
Глас Вещий
Разложив по голосам...
Пока борюсь,
На выдохе и вздохе,
Глотая с тиной водяную пыль.
Я вижу берег...
Плыть осталось крохи...
Ещё жива...
(Не так дела и плохи)...
Как плюс:
"Собачий" выучила стиль...
