Александр Сумароков

Несчастливый Завлох ответствует тебе.

Когда угодно то Оснельде и судьбе,

Чтоб он при старости, пришед ко гроба двери,

Котора воздухом противна града дышет,

Трепещущей рукой к тебе, родитель, пишет.

Какими таинство словами мне зачать?

Всего на свете боле

Страшитесь докторов,

Ланцеты все в их воле,

И птицы держатся людского ремесла.

Ворона сыру кус когда-то унесла
И на́ дуб села.
Села,

Да только лишь еще ни крошечки не ела.

В роще девки гуляли
Калина ли моя, малина ли моя!

И весну прославляли.
Калина и пр.

Девку горесть морила,
Калина и пр.

Блоха, подъемля гордо бровь,
Кровь барскую поносит,
На воеводство просит:

«Достойна я, — кричит, — во мне всё барска кровь»

Ответствовано ей: «На что там барска слава?

Благополучны дни,

Нашими временами;

Веселы мы одни,

Благополучны дни

Нашими временами;

Веселы мы одни,

Солдат, которому в войне отшибли ноги,

Был отдан в монастырь, чтоб там кормить его.
А служки были строги
Для бедного сего.

Не мог там пищею несчастливый ласкаться
И жизни был не рад,

Смертельного наполнен яда,

В бедах младой мой век течет.

Рвет сердце всякий день досада

Дмитревский, что я зрел! Колико я смущался,

Когда в тебе Синав несчастный унывал!

Я вce его беды своими называл,

Чье сердце злобно,

Того ничем исправить не удобно;

Нравоучением его не претворю;