Ты всегда таинственный и новый, Я тебе послушней с каждым днем, Но любовь твоя, о друг суровый, Испытание железом и огнем.
Двадцать первое. Ночь. Понедельник. Очертанья столицы во мгле. Сочинил же какой-то бездельник, Что бывает любовь на земле.
Один идет прямым путем, Другой идет по кругу И ждет возврата в отчий дом, Ждет прежнюю подругу.
Окопы, окопы — Заблудишься тут! От старой Европы Остался лоскут,
Ты мог бы мне снится и реже, Ведь часто встречаемся мы, Но грустен, взволнован и нежен Ты только в святилище тьмы.
М.Лозинскому Он длится без конца — янтарный, тяжкий день! О, как невыразима грусть, как тщетно ожиданье!
Ты письмо мое, милый, не комкай. До конца его, друг, прочти. Надоело мне быть незнакомкой, Быть чужой на твоем пути.
Древний город словно вымер, Странен мой приезд. Над рекой своей Владимир Поднял черный крест.
Он любил три вещи на свете: За вечерней пенье, белых павлинов И стертые карты Америки. Не любил, когда плачут дети,
Ты пришел меня утешить, милый, Самый нежный, самый кроткий... От подушки приподняться нету силы, А на окнах частые решетки.
Думали: нищие мы, нету у нас ничего, А как стали одно за другим терять, Так, что сделался каждый день Поминальным днем,-
М. Лозинскому Они летят, они еще в дороге, Слова освобожденья и любви,
Углем наметил на левом боку Место, куда стрелять, Чтоб выпустить птицу — мою тоску В пустынную ночь опять.
Опять подошли «незабвенные даты», И нет среди них ни одной не проклятой. Но самой проклятой восходит заря...