В небе тают облака, И, лучистая на зное, В искрах катится река, Словно зеркало стальное...
Когда дряхлеющие силы Нам начинают изменять И мы должны, как старожилы, Пришельцам новым место дать,-
Когда в кругу убийственных забот Нам все мерзит — и жизнь, как камней груда, Лежит на нас,— вдруг, знает бог откуда, Нам на душу отрадное дохнет,
Пошли, господь, свою отраду Тому, кто в летний жар и зной Как бедный нищий мимо саду Бредет по жаркой мостовой;
Теперь не то, что за полгода, Теперь не тесный круг друзей - Сама великая природа Ваш торжествует юбилей...
Поток сгустился и тускнеет, И прячется под твердым льдом, И гаснет цвет, и звук немеет В оцепененье ледяном,-
О, как на склоне наших лет Нежней мы любим и суеверней... Сияй, сияй, прощальный свет Любви последней, зари вечерней!
Что за отчаянные крики, И гам, и трепетанье крыл? Кто этот гвалт безумно дикий Так неуместно возбудил?
Брат, столько лет сопутствовавший мне, И ты ушел, куда мы все идем, И я теперь на голой вышине Стою один,- и пусто все кругом.
Какое дикое ущелье! Ко мне навстречу ключ бежит — Он в дол спешит на новоселье... Я лезу вверх, где ель стоит.
Есть близнецы - для земнородных Два божества,- то Смерть и Сон, Как брат с сестрою дивно сходных - Она угрюмей, кротче он...
Широко, необозримо, Грозной тучею сплошной, Дым за дымом, бездна дыма Тяготеет над землей.
О арфа скальда! Долго ты спала В тени, в пыли забытого угла; Но лишь луны, очаровавшей мглу, Лазурный свет блеснул в твоем углу,
Как птичка, раннею зарей Мир, пробудившись, встрепенулся... Ах, лишь одной главы моей Сон благодатный не коснулся!
По равнине вод лазурной Шли мы верною стезей,— Огнедышащий и бурный Уносил нас змей морской.