Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.Москва: Худож. лит., 1974.

Еще закрыт горой
            рассвет,
закрашен черным
            белый свет.

Я пил парное далеко
тумана с белым небом,
как пьют парное молоко
в стакане с белым хлебом.

Лесом в гору,
           налево от ленты шоссе:
лесом заняты Альпы,
           деревьями в снежной красе.

Браслеты —
           остатки цепей.
И в этом же роде, конечно,
на ручке покорной твоей

Нет проще рева львов
и шелеста песка.
Ты просто та любовь,
которую искал.

Шла по улице девушка. Плакала.
Голубые глаза вытирала.
Мне понятно - кого потеряла.

Вторая половина жизни.
Мазнуло по вискам меня
миганием зеркальной призмы
идущего к закату дня.

Каждому из нас
         страна иная
чем-то край родной напоминает.
Первый скажет:

Зеркала —
      на стене.
Зеркала —
      на столе.

К Земле подходит Марс,
планета красноватая.
Бубнит военный марш,
трезвонит медь набатная.

Это было написано начерно,
а потом уже переиначено
(поре-и, пере-на, пере-че, пере-но...) -
перечеркнуто и, как пятно, сведено;

Теплотой меня пои,
   поле юга - родина.
Губы нежные твои -
   красная смородина!

Вот Новодевичье кладбище,
прохлада сырой травы.
Не видно ни девочки плачущей,
ни траурной вдовы.

Гостиничные окна светятся.
   Метель.
Пластинка радиолы вертится
   для двух.

Один я иду
       горами
по влажному льду
       и снегу.