Владимир Соловьёв

В стране морозных вьюг, среди седых туманов
Явилась ты на свет,

И, бедное дитя, меж двух враждебных станов
Тебе приюта нет.


Но не смутят тебя воинственные клики,
Звон лат и стук мечей,

Не позабуду я тебя,

Краса полуночного края,

Где, небо бледное любя,

Нет, не верьте обольщенью, —

Чтоб сцепленьем мертвых сил

Гибло Божие творенье,

Мыслей без речи и чувств без названия
Радостно-мощный прибой.

Зыбкую насыпь надежд и желания
Смыло волной голубой.


Синие горы кругом надвигаются,
Синее море вдали.

Бескрылый дух, землею полоненный,

Себя забывший и забытый бог…

Один лишь сон — и снова, окрыленный,

Зачем тебе любовь и ласки,

Коль свой огонь в груди горит

И целый мир волшебной сказки

Полубаллада

Рыцарь Ральф, женой своею

Опозоренный, на шею

(Цикл второй: Матрена)

1

Мадонной была для меня ты когда-то:
Алмазною радугой лик твой горел,
Таинственно все в тебе было и свято,
Рыдал я у ног твоих тысячекрат и
Едва удавиться с тоски не успел,
Но скрылся куда-то твой образ крылатый,
А вместо него я Матрену узрел.

О, что значат все слова и речи,
Этих чувств отлив или прибой

Перед тайною нездешней нашей встречи.

Перед вечною, недвижною судьбой?

В этом мире лжи — о, как ты лжива!
Средь обманов ты живой обман.

О, как в тебе лазури чистой много
И черных, черных туч!

Как ясно над тобой сияет отблеск Бога,

Как злой огонь в тебе томителен и жгуч.

Нет, силой не поднять тяжелого покрова
Седых небес…

Все та же вдаль тропинка вьется снова,
Все тот же лес.


И в глубине вопрос — вопрос единый
Поставил Бог.

Нет вопросов давно, и не нужно речей,

Я стремлюся к тебе, словно к морю ручей,

Без сомнений и дум милый образ ловлю,

Не по воле судьбы, не по мысли людей.

Но по мысли твоей я тебя полюбил,
И любовию вещей моей

От невидимой злобы, от тайных сетей

Не боюся я холеры,

Ибо приняты все меры,

Чтоб от этого недуга

Посв<ящается> В. П. Гайдебурову

Воздух и окошко, добытые с боя…

Желтая береза между темной ели,