Владимир Соловьёв

Посмотри: побледнел серп луны,

Побледнела звезда Афродиты,

Новый отблеск на гребне волны…

Только имя одно я успел прошептать
За звездой, что скатилася в море,

Пожелать не успел, да и поздно желать:
Всё минуло — и счастье и горе.


Берег скрылся давно, занят весь кругозор
Одинокой пучиной морскою.

Элегия, с персидского

Не говори: зачем цветы увяли?

Зачем так в небе серо и темно?

Мирный сон снится вам,

Мы уже не верим снам:

Всюду лишь бранный клик,

Что-то здесь осиротело,

Чей-то светоч отсиял,

Чья-то радость отлетела,

Милый друг, иль ты не видишь,

Что все видимое нами —

Только отблеск, только тени

Милый друг, не верю я нисколько

Ни словам твоим, ни чувствам, ни глазам,
И себе не верю, верю только
В высоте сияющим звездам.

Эти звезды мне стезею млечной
Насылают верные мечты
И растят в пустыне бесконечной
Для меня нездешние цветы.

И меж тех цветов, в том вечном лете,
Серебром лазурным облита,
Как прекрасна ты, и в звездном свете
Как любовь свободна и чиста!

1892

Жди, аспид, змий и свиния,

Меня у пруда ночью звездной,

Хотя в трудах по горло я

Михал Матвеич, дорогой!
Пишу Вам из казерны,

Согбен от недуга дугой
И полон всякой скверны.

Забыты сладкие труды
И Вакха, и Киприды;

Не болен я и не печален,

Хоть вреден мне клима́т Москвы:

Он чересчур континентален, —

Не обманул я Вас, а сам обманут.

Кого я жду — за Альпами пропал!

Надежды скоро Вас увидеть — вянут.

Дорогой Михал Альбертыч!
Одержим я страшным гриппом;

Хоть ножом в меня теперь тычь,
Не явлюсь я с этим хрипом.

А затем, любезный Кавос,
Ехать мне в Москву пора же…

Посв<ящается> Н. Е. Ayэp

Лишь только тень живых, мелькнувши, исчезает,
Тень мертвых уж близка,

И радость горькая им снова отвечает
И сладкая тоска.

Лишь забудешься днем иль проснешься в полночи —
Кто-то здесь… Мы вдвоем, —

Прямо в душу глядят лучезарные очи
Темной ночью и днем.


Тает лед, расплываются хмурые тучи,
Расцветают цветы…

Лишь год назад — с мучительной тоскою,

С тоской безумною тебя я покидал,

И мнилось мне — навеки я с тобою