Мы вышли к морю. Ветер к суше Летит, гремучий и тугой, Дыхание перехватил - и в уши Ворвался шумною струей.
Забвенье - сознанье - забвенье.. А сердце, кровавый скупец, Всё копит земные мгновенья В огромный свинцовый ларец.
Вновь эти плечи, эти руки Погреть я вышел на балкон. Сижу,- но все земные звуки - Как бы во сне или сквозь сон.
О, в душе у тебя есть безмерно-родное, До боли знакомое мне. Лишь на миг засветилось, и снова - иное, Улетело, скользя, в тишине.
Мечта моя! Из Вифлеемской дали Мне донеси дыханье тех минут, Когда еще и пастухи не знали, Какую весть им ангелы несут.
В этих отрывках нас два героя, Незнакомых между собой. Но общее что-то такое Есть между ним и мной.
С грохотом летели мимо тихих станций Поезда, наполненные толпами людей, И мелькали смутно лица, ружья, ранцы, Жестяные чайники, попоны лошадей.
Размякло, и раскисло, и размокло. От сырости так тяжело вздохнуть. Мы в тротуары смотримся, как в стекла, Мы смотрим в небо — в небе дождь и муть...
Мы по улицам темным Разбежимся в молчании. Мы к заборам укромным Припадем в ожидании.
Сумерки снежные. Дали туманные. Крыши гребнями бегут. Краски закатные, розово-странные, Над куполами плывут.
Люблю людей, люблю природу, Но не люблю ходить гулять, И твердо знаю, что народу Моих творений не понять.
Взгляни, как солнце обольщает Пересыхающий ручей Полдневной прелестью своей,- А он рокочет и вздыхает
Люблю говорить слова, Не совсем подходящие. Оплети меня, синева, Нитями, тонко звенящими!
В каком светящемся тумане Восходит солнце, погляди! О, сколько светлых волхвований Насильно ширится в груди!
Редея, леса червленеют В осеннем текучем огне. Тенета паук расставляет На слабо пригретой стене.