Громады вечных скал, гранитные пустыни,
Вы дали страннику убежище и кров!
Ему нужней покой обманчивых даров
В свои расселины вы приняли певца,
Граниты финские, граниты вековые,
Земли ледяного венца
Богатыри сторожевые.
Он с лирой между вас. Поклон его, поклон
Громадам, миру современным:
Подобно им да будет он
Во все годины неизменным!
Филида с каждою зимою,
Зимою новою своей,
Пугает большей наготою
Порою ласковую Фею
Я вижу в обаяньи сна,
И всей наукою своею
Убог умом, но не убог задором,
Блестящий Феб, священный идол твой
Он повредил: попачкал мерным вздором
Толпе тревожный день приветен, но страшна
Ей ночь безмолвная. Боится в ней она
Раскованной мечты видений своевольных.
Так! отставного шалуна
Вы вновь шалить не убеждайте,
Иль золотые времена
И ты покинула семейный мирный круг.
Ни степи, ни леса тебя не задержали?
И ты летишь ко мне на глас моей печали —
О милая сестра, о мой вернейший друг!
Я узнаю тебя, мой ангел утешитель,
Наперсница души от колыбельных дней;
Когда на играх олимпийских,
На стогнах греческих недавних городов,
Он пел, питомец муз, он пел среди валов
Ты был ли, гордый Рим, земли самовластитель,
Ты был ли, о свободный Рим?
К немым развалинам твоим
Подходит с грустию их чуждый навестителъ.
За что утратил ты величье прежних дней?
Прости сказать ты поспешаешь мне, —
И пылкое любви твоей начало
Предательски безумца обласкало.
Мне о любви твердила ты шутя,
И холодно сознаться можешь в этом.
Я исцелён; нет, нет, я не дитя!
На краткий миг пленяет в жизни радость,
Невидимо мелькают счастья дни;
Едва блеснут — и скроются они!
Расстались мы; на миг очарованьем,
На краткий миг была мне жизнь моя;
Словам любви внимать не буду я,
Простите, спорю невпопад
Я с вашей Музою прелестной;
Но мне Парни ни сват, ни брат: