Валерий Брюсов

Де́дал, корова твоя глаза быка обманула,

Но он обманут ли был также в желаньях своих?

Безумцы и поэты наших дней

В согласном хоре смеха и презренья

Встречают голос и родных теней.

Дальний шум фонтана,

Листьев тихий шум…

Сладок миг обмана,

Давно ушёл я в мир, где думы,

Давно познал нездешний свет.

Мне странны красочные шумы,

Да притихнут щекоты славие,

Да примолкнут говоры галичьи,

Да не грают вороны чёрные,

Господи! Господи!

Блуждаю один, как челнок,

Безумцем в туман направляемый,

Где подступает к морю сад,

Я знаю грот уединенный:

Там шепчет дремлющий каскад,

Вся жизнь моя — бесформенная грёза,

И правды нет в бреду, и смысла нет во сне —

Но пробуждение, как Бледная Угроза,
‎Приникло медленно ко мне.

Вся жизнь моя — бесформенная грёза,

И правды нет в бреду, и смысла нет во сне —

Но пробуждение, как Бледная Угроза,
‎Приникло медленно ко мне.

Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида, в царстве пламенного Ра,

Ты давно меня любила, как Озириса Изида, друг, царица и сестра!

И клонила пирамида тень на наши вечера.

Встав, прошумят и сгибнут города,

Пройдут и в бездну канут поколенья,

Просторы вод иссякнут без следа,

Ветер с моря волны гонит,

Роет отмель, с сушей споря;

Ветер дым до зыби клонит,

Весь день был тусклый, бледный и туманный;

Шли облака в уныло-смутной смене;

Свет солнца был болезненный и странный,

Холодная ночь над угрюмою Сеной,

Да месяц, блестящий в раздробленной влаге,

Да труп позабытый, обрызганный пеной.

Ты не ведала слов отреченья.

Опустивши задумчивый взор,

Точно в церковь ты шла на мученья,