Валерий Брюсов

Обманули твои, ах! поцелуи,

Те, что ночь напролёт я пил, как струи.

Я мечтал навсегда насытить жажду,

В глуби тайные вселенной,

В воды тёмные столетий

Мы бросаем с лодки бренной

Я лежал в аромате азалий,

Я дремал в музыкальной тиши,

И скользнуло дыханье печали,

В борьбе с весной редеет зимний холод,

Сеть проволок свободней и нежней,

Снег, потемневший, сложен в кучи, сколот,

В лицо мне веет ветер нежащий,

На тучах алый блеск погас,

И вновь, как в верное прибежище,

(Пеон третий)


Перекидываемые, опрокидываемые,

Разозлились, разбесились белоусые угри.

Сиянье глаз твоих благословляю!

В моем бреду светило мне оно.


Улыбку уст твоих благословляю!

Израненной рукой схватившись за карниз,

Над темной пропастью я трепетно повис.

Бесстрастно в вышине печалилась луна,

Стон роковой прошел по Риму: «Канны!»

Там консул пал и войска лучший цвет

Полёг; в руках врагов — весь юг пространный;

Я — вождь земных царей и царь, Ассаргадон.

Владыки и вожди, вам говорю я: горе!

Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.

Весь ослепительный, весь белый,

В рубцах задумчивых морщин,

Ты взнес над плоскостью равнин

IV



Аргивян на брегах, у древней Трои,

Я видела в окно: на маленькой гондоле

Он уплывал от стен монастыря,

И за кормой пурпурная заря