Владислав Ходасевич

 

Посв<ящается> Муни

В каком светящемся тумане

Восходит солнце, погляди!

О, сколько светлых волхвований

Вчера под вечер веткой туи

Вы постучали мне в окно.

Но я не верю в поцелуи

Напастям жалким и однообразным

Там предавались до потери сил.

Один лишь я полуживым соблазном

Прислали мне кинжал, шнурок

И белый, белый порошок.

         Как умереть? Не знаю.

Адриатические волны!
О, Брента!..

«Евгений Онегин»

Большие флаги над эстрадой,

Сидят пожарные, трубя.

Закрой глаза и падай, падай,

Перешагни, перескочи,

Перелети, пере- что хочешь —

Но вырвись: камнем из пращи,

Что ж? От озноба и простуды —

Горячий грог или коньяк.

Здесь музыка, и звон посуды,

Сижу, освещаемый сверху,

Я в комнате круглой моей.

Смотрю в штукатурное небо

Свет золотой в алтаре,

В окнах — цветистые стекла.

Надпись к силуэту


От крыши до крыши протянут канат.

Легко и спокойно идет акробат.

Оставил дрожки у заставы,
‎ Побрел пешком.

Ну вот, смотри теперь: дубравы
‎ Стоят кругом.


Недавно ведь мечтал: туда бы,
‎ В свои поля!

Семь дней и семь ночей Москва металась

В огне, в бреду. Но грубый лекарь щедро

Пускал ей кровь — и, обессилев, к утру

О, если б в этот час желанного покоя

Закрыть глаза, вздохнуть и умереть!

Ты плакала бы, маленькая Хлоя,