Психея! Бедная моя!
Дыханье робко затая,
Внимать не смеет и не хочет:
Итак, прощай. Холодный лёг туман.
Горит луна. Ты, как всегда, прекрасна.
В осенний вечер кто не Дон-Жуан? —
Пробочка над крепким йодом!
Как ты скоро перетлела!
Так вот и душа незримо
Как на бульваре тихо, ясно, сонно!
Подхвачен ветром, побежал песок
И на траву плеснул сыпучим гребнем…
Покрова Майи потаенной
Не приподнять моей руке,
Но чуден мир, отображенный
Он не спит, он только забывает:
Вот какой несчастный человек.
Даже и усталость не смыкает
Этих воспаленных век.
Навсегда разорванные цепи
Мне милей согласного звена.
Я, навек сокрытый в темном склепе,
Мой робкий брат, пришедший тёмной ночью,
По вялым травам, через чащу веток, —
Прижмись ко мне, приникни ближе, ближе!..
Размякло, и раскисло, и размокло.
От сырости так тяжело вздохнуть.
Мы в тротуары смотримся, как в стёкла,
Люблю людей, люблю природу,
Но не люблю ходить гулять,
И твердо знаю, что народу
Леди долго руки мыла,
Леди крепко руки тёрла.
Эта леди не забыла
Имей глаза — сквозь день увидишь ночь,
Не озаренную тем воспаленным диском.
Две ласточки напрасно рвутся прочь,
Я тебя провожаю с поклоном,
Возвращаю в молчанье кольцо.
Только вечер настойчивым стоном