Владислав Ходасевич

У чёрных скал, в порочном полусне,

Смотрела ты в морскую мглу, Темира.

Твоя любовь, к<а>к царская порфира,

Сладко после дождя теплая пахнет ночь.

Быстро месяц бежит в прорезях белых туч.

       Где-то в сырой траве часто кричит дергач.

С берлинской улицы

Вверху луна видна.

В берлинских улицах

Мы по улицам тёмным

Разбежимся в молчании.

Мы к заборам укромным

Вот, открыл я магазин игрушек:

Ленты, куклы, маски, мишура…

Я заморских плюшевых зверушек

Протянулись дни мои,

Без любви, без сил, без жалобы…

Хорошо, что в этом мире

Есть магические ночи,

Мерный скрип высоких сосен,

Подпольной жизни созерцатель

И Божьей милостью поэт, —

Ещё помедлю в этом мире

‎Обо всем в одних стихах не скажешь.

Жизнь идет волшебным, тайным чередом,
‎Точно длинный шарф кому-то вяжешь,

Точно ждешь кого-то, не грустя о нем.

‎Нижутся задумчивые петли,

Была жара. Леса горели. Нудно

Тянулось время. На соседней даче

Кричал петух. Я вышел за калитку.

Не верю в красоту земную

И здешней правды не хочу.

И ту, которую целую,

Ворожба


Догорел закат за речкой.

Загорелись три свечи.

Мельница забытая

В стороне глухой.

К ней обоз не тянется,

Зачем ты за пивною стойкой?

Пристала ли тебе она?

Здесь нужно быть девицей бойкой, —

‎…Это было

В одно из утр, унылых, зимних, вьюжных, —

В одно из утр пятнадцатого года.