Звезда средь звезд горит и мечется. Но эта весть — метеорит — О том, что возраст человечества — Великолепнейший зенит.
Остановка. Несколько примет. Расписанье некоторых линий. Так одно из этих легких лет Будет слишком легким на помине.
Батарею скрывали оливы. День был серый, ползли облака. Мы глядели в окно на разрывы, Говорили, что нет табака.
Остались — монументов медь, Парадов замогильный топот. Грозой обломанная ветвь, Испепеленная Европа!
О победе не раз звенела труба. Много крови было пролито. Но не растоплен Вечный Полюс, И страна моя по-прежнему раба.
Я знал, что утро накличет Этот томительный вечер; Что малая птичка Будет клевать мою печень;
Есть задыханья, и тогда В провиденье грозы Не проступившие года Взметают пальцев зыбь.
Они накинулись, неистовы, Могильным холодом грозя, Но есть такое слово «выстоять», Когда и выстоять нельзя,
При первой встрече ты мне сказала: «Вчера Я узнала, что вы уезжаете... мы скоро расстанемся...» Богу было угодно предать всем ветрам Любви едва вожженное пламя.
Он пригорюнится, притулится, Свернет, закурит и вздохнет, Что есть одна такая улица, А улицы не назовет.
Мяли танки теплые хлеба, И горела, как свеча, изба. Шли деревни. Не забыть вовек Визга умирающих телег,
Есть время камни собирать, И время есть, чтоб их кидать. Я изучил все времена, Я говорил: «на то война»,
(Писано в сентябре 1918 года) Брожу по площадям унылым, опустелым. Еще смуглеют купола и реет звон едва-едва,
Если ты к земле приложишь ухо, То услышишь — крыльями звеня, В тонкой паутине бьется муха, А в корнях изъеденного пня
Елей как бы придуманного имени И вежливость глаз очень ласковых. Но за свитками волос густыми Порой мелькнет порыв опасный