В закрыве, в скрове, пламень безглагольный.
Дню не молись, обуглится до тла,
Перегорит, вдали от песни вольной.
— Что было у вас за пирами?
— Цветочные чаши, любовь.
— Что выше? — Все звёзды над нами.
Я был в тропических лесах,
Я ждал увидеть орхидеи.
О, эти стебли точно змеи,
Мы говорим на разных языках.
Я свет весны, а ты усталый холод.
Я златоцвет, который вечно молод,
Так видел я, во сне ли, наяву ли,
Видение, что здесь я записал,
И весь, душой, я был в Пасхальном гуле.
Ты, конечно, проходил
По обширным городам.
Много мраков и светил,
Если б ложью было то,
Что Морской есть Царь с Царевной,
В них не верил бы никто,
Среди древнейших землеописаний
Забыт один могучий Океан,
Меж тем как самый яркий в нём обман,
I ten szczęśliwy, kto padł wśród zawodu…
ad. mickiewiczСчастлив, кто в беге упал,
Среди песков пустыни вековой,
Безмолвный Сфинкс царит на фоне ночи,
В лучах Луны гигантской головой
Сумрачные области совести моей,
Чем же вы осветитесь на исходе дней, —
Сумраки отчаянья, дыма и страстей?
Мерцают сумерки в лимонных
И апельсиновых садах,
И слышен лепет в листьях сонных,
Судьба тебя судит, —
Ты сам её суди.
Судьба тебя нудит, —
Фея в сад гулять пошла,
Так нарядна и светла,
Говорит с цветами,
Я дух, я призрачный набат,
Что внятен только привиденьям.
Дома́, я чувствую, горят,