Валерий Брюсов

Кричат афиши, пышно-пестрые,

И стонут вывесок слова,

И магазинов све́ты острые

И серое небо, и проволок сети,

Саней ускользающий бег;

И вдруг предо мной в электрическом свете

И томлюсь я с тех пор,

Невозможно мне жить.

Тот мучительный взор

Она предо мною прошла, как земная,

В сиянии яркого дня,

И, легкой улыбкой свой взор оттеняя,

Застонали, зазвенели золотые веретёна,

В опьяняющем сплетеньи упоительного звона.

Она была в трауре с длинной вуалью;

На небе горели в огне облака.


Черты ее нежно дышали печалью;

В ночной полумгле, в атмосфере

Пьянящих, томящих духов,

Смотрел я на синий альков,

Пошли, господь, свою отраду
Тому, кто жизненной тропой,

Как бедный нищий, мимо саду

Бредет по знойной мостовой.

Луна в облаках — далека, хороша.

Челнок неподвижен в кустах камыша.


Дробятся лучи в неспокойной реке.

Vulnerant omnea, ultima necat
Надпись на часах


Да, ранят все, последний убивает.

В белом и трепетном озере груди твоей

Сердце твоё — ароматного лотоса цвет!

III



Гремит война. Газетные столбцы

IV



Аргивян на брегах, у древней Трои,

I

I



С волнением касаюсь я пера,