О, всеединство разума, духа и бренной плоти! Тайна жизни, которая в вечном круговороте. От века не прерывается, исполненная огня,
Индиец, ты гордость свою не продашь, Пусть нагло глядит на тебя торгаш! Он прибыл с Запада в этот край,— Но шарфа ты светлого не снимай.
О бойшакх пылающий, внемли!
Пусть твой горький вздох аскета возвестит распад
расцвета,
Пестрый сор сметет, кружа в пыли.
О ночь, одинокая ночь! Под необъятным небом Сидишь ты и что-то шепчешь. Глядя в лицо вселенной,
Тяжесть вязкой смолы в аромате мечтает излиться, Аромат навсегда в смоле затвориться готов. И мелодия просит движенья и к ритму стремится, И торопится ритм к перекличке певучих ладов.
Нисходит полумрак и синим краем сари Окутывает мир в его грязи и гари,— Дом развалившийся, одежды рваной срам. О, пусть, подобная спокойным вечерам,
Твоя труба лежит в пыли,
И не поднять мне глаз.
Стих ветер, свет погас вдали.
Пришел несчастья час!
Из тьмы я пришел, где шумят дожди. Ты сейчас одна, взаперти. Под сводами храма своего путника приюти! С дальних троп, из лесных глубин принес я тебе жасмин, Дерзко мечтая: захочешь его в волосы ты вплести?
Та женщина, что мне была мила, Жила когда-то в этой деревеньке. Тропа к озерной пристани вела, К гнилым мосткам на шаткие ступеньки.
Из тучи — грохот барабана, могучий рокот
непрестанный...
Волна глухого гула мне сердце всколыхнула,
Его биенье в громе потонуло.
Знаю - виденью этому однажды конец придет. На веки мои тяжелые последний сон упадет. А ночь, как всегда, наступит, и в ярких лучах сиять В проснувшуюся вселенную утро придет опять.
Одиночество? Что это значит? Проходят года, Ты в безлюдье идешь, сам не зная, зачем и куда. Гонит месяц срабон над лесною листвой облака, Сердце ночи разрезала молния взмахом клинка,
В той же я живу деревне, что она. Только в этом повезло нам - мне и ей. Лишь зальется свистом дрозд у их жилья - Сердце в пляс пойдет тотчас в груди моей.
Солнечный луч засмеялся в объятиях туч,— дожди иссякли вдруг. Сегодня есть у меня досуг, чудесный досуг. В какую бы рощу пойти, не намечая пути? Иль, может быть, убежать с детворой на пестрый луг?
Иль женщинам нельзя вести борьбу,
Ковать свою судьбу?
Иль там, на небе,
Решен наш жребий?